Через
день, Павел с Николаем встречали прилетевшую из Минска труппу. Самолет прибыл
без опозданий. Актеры сошли по трапу бодрые, оживленные, полные радостной
новизны. Цветы, подаренные режиссеру, Иннокентию Петровичу и «приме» труппы
Светлане Зеленковской, от лица театральной общественности, также оживляло
радостное, праздничное настроение актеров. Чувство ожидания со зрителями,
переполняло их. На самолюбие режиссера приятно подействовало, что их встречает
сама начальник отдела культуры Иркутска и ее вдохновенная речь, о приятной
встрече с актерами Белоруссии, о взаимной пользе этих встреч, что жители
Иркутска с большим ожиданием ждут его постановки. И много о ней, и вообще о его
работах, о его новациях в театральном деле «наслышаны». Николай, внимательно
осматривая прилетевших актрис, толкался рядом с Павлом, изображая Иркутскую
общественность. Как молодой жеребец, он принюхивался, соображая с какой начать,
но
боясь как - бы, не промахнуться. То, что скоро эти кобылки
перейдут к нему, он не сомневался. По «ево разумению», Павел их привез,
специально для него. Завезли их в гостиницу, где недавно Павел с Николаем
отдыхали, расселили по номерам. Режиссеру выделили благородный двухместный
люкс. Приме отдельный номер, остальных кого куда. На следующий день репетиция и
спектакль. Действительно в театре аншлаг, публика в восторге. Цветы, овации.
Актеры в лихорадочном театральном трансе. Три дня актерской работы под бурные
аплодисменты, держали Павла и Иннокентия Петровича, в постоянном напряжении.
Но, видя успех спектакля и стабильную творческую работу актеров, расслабились.
Поэтому, когда наступил переезд, в следующий город, - Ангарск, они это
перенесли спокойно. Положившись на своих администраторов, Павел, с худруком
остались еще на один день в Иркутске, на творческом вечере с общественностью.
Много речей, поздравлений, шампанское, икра, местное телевидение. Николай,
который неотступно таскался с Павлом, был немного недоволен, что не пригласили
его молоденькую «актрисулю», с которой у него завязался роман. Павел дал
интервью высокой, симпатичной ведущей, из Иркутских новостей. Рассказал о
планах театра, пригласил Иркутские театры, в Минск. Тепло отозвался об
Иркутских зрителях. Николай, было, также влез в камеру, на правах друга
директора театра, но его отогнали, что его впрочем, ни сколь ни обидело. Он, было,
положил глаз на «ведущую» новостей, но она, взяв интервью, моментально
улетучилась. Вечер прошел весело, чисто в русском стиле, даже произошла
небольшая потасовка среди ярых театралов, при обсуждение одного из эпизодов
спектакля. Иннокентий Петрович всех помирил, пообещав переделать эту сцену, для
всеобщего согласия. В конце творческого вечера, показали Иркутские новости и интервью
Павла. Самому Павлу, интервью понравилось, правда, здесь Николай выразил
небольшое возмущение, что его не показали по телевизору. Но, Павел его успокоил,
пообещав, одну из главных ролей в спектакле, и что он будет на сцене, с самой
красивой актрисой. В хорошем творческом настроении, все разошлись по домам.
На
следующий день, хорошо отоспавшись, плотно пообедав, Николай повез на своей
машине, Павла и режиссера в Ангарск, где должны были проходить следующие
спектакли, где их ждала труппа театра. До Ангарска, они проскочили быстро.
Гостиница находилась в центре Ангарска, долго ее искать не пришлось. В пятом
часу появились в фойе гостинице и сразу увидели, что в театральной труппе, не
все в порядке, так, как прямо у входа, на скамейке, лежал в мертвецкую пьяный,
рабочий сцены. Театральный администратор Ирина, была здесь же, в фойе, тоже в
хорошем состоянии. Увидев приехавшее начальство, с радостным возгласом
бросилась к ним. Умиленно бормоча что-то непонятное, стала обнимать их, чем
невероятно доволен был Николай. Принесла ключи и повела показывать их
апартаменты. Заходя на второй этаж, тут же запнулись об чье-то тело.
Перевернув, увидели, тело своего осветителя. Проходя, уже на втором этаже,
увидели стоящего главного художника, Александра Алябьева. Ну, наконец, хоть
один трезвый, подумал Павел. Подходя к художнику, здороваясь с ним, протянув
ему руку, для приветствия,
- Саша,
привет!
В ответ
ни звука, ни движения, только напряженное лицо. Обойдя его кругом, и не найдя с
ним контакта, Павел хотел уже уходить, но тут главный художник рухает на пол.
Поняв, что он пьяный в дым, они, с режиссером потащили его на диван, стоящий в
холле, где его и уложили, Николай, вместе с администраторшей уже исчез. Поняв,
что труппу, сейчас трогать бесполезно и едва ли есть хоть один трезвый человек,
не стали ни чего предпринимать. Зашли в режиссеров люкс, достали закуску,
распечатали бутылочку «Беловежской», привезенную с собой из Минска, только разлили,
раздался стук в дверь. Заходит второй режиссер, Инесса Яковлевна. Сорокалетняя,
в меру полноватая, с решительным характером женщина. Слегка подвыпившая,
растягивая слова, она и рассказала, что кассир выдала командировочные деньги и
естественно, актеры и вспомогательный состав, бросился в магазин, затариваться
вином и водкой. Собственно удивляться тут нечему, на каждых гастролях такое действо
случается. Актеры, что дети малые, не могут без присмотра быть,- «Да,
благослови Господь их чистые детские души!», а здесь, на таком огромном
расстоянии от дома, от мужей и жен, тем более.
Разлили на троих. Иннокентий Петрович произнес тост, за удачный дебют по
Сибири, за процветание театра. За такой тост, грех было не выпить, все его
подержали. Второй тост, мужчины не сговариваясь, встали и выпили, за
присутствующих здесь дам. Инесса сияла от удовольствия, особенно, когда
режиссер поцеловал ей руки, а директор поцеловал ее в губы. В губы ей очевидно
больше понравилось, так, как она, после, этого подсела поближе, к Павлу. В
груди у Павла похорошело, да, очевидно и у других. Беседа пошла оживленней.
Тема была одна, как благополучно закончить эти гастроли. Павел успокаивал
Петровича,
- Все будет хорошо.-
Правда,
у Инессы были другие планы. Только режиссер отвернулся, она шепнула Павлу,
- Я, сейчас уйду к себе в номер, ты приходи ко мне, посидим еще.-
Сославшись, на то, что ей еще надо составлять планы на
завтрашний день, попрощавшись, поблагодарив за приятный вечер с ними, ушла.
Павел, выпив еще рюмочку «Беловежской», также сославшись на дела, удалился.
Вместо того, чтобы на прямую идти к Инессе, он решил, пройтись по гостинице,
посмотреть состояние труппы, ее готовность к завтрашнему выступлению. В первую
очередь, он решил зайти к своему заму, Феде «Акселерату». Кличку ему в театре
«Акселерат» дали в связи с не соответствием его роста, его уму. При его
двухметровом росте, звезд с неба он не хватал, но как исполнитель он был
отменный. Кстати сегодня Павел его еще не видел. Проходя мимо номера своего
администратора, услышал смех, шум двигаемых стульев. Постучавшись, зашел. Как
он и предполагал, во главе столасидел Николай и развлекал своими шутками,
сидевших рядом женщин.
-
Приветствую тебя, «Мой друг Колька», и вас честной народ. Ба! Кого я вижу!
Звезду нашего театра, да, чего нашего, всего белорусского театрального мира.
Нашу любимую Светлану.-
За столиком,
кроме Николая и администратора, сидела ведущая актриса театра, Светлана Зеленковская,
с которой у Павла, были нейтрально – боевые отношения. То, есть, с его стороны
нейтральные, он старался ее избегать, с ее стороны, боевые. Она, постоянно,
завидев его, жаловалась ему, что не нравится ее гримуборная. Требовала заменить
ее на другую, более подходящую для нее, как для ведущей актрисы театра. То
отремонтировать по ее вкусу, то решить вопрос с более высокой категорий оплаты
и так, далее. Он уже хотел извиниться и удалиться, но Николай, подставив
дополнительное кресло, в шутливой форме, предложил,
- Садитесь,
пан директор, мы вас ждем.-
Конечно,
уходить Павлу не хотелось. Да, и с «Примой» надо поближе сойтись, как
говорится, «Навести мосты». Когда еще такой удобный повод появится.
Поблагодарив за приглашение, извинившись, за не прошенное вторжение, он остался.
Подсев поближе к Зеленковской, поцеловав ей ручку, спросил у нее разрешение
поухаживать за ней. Она милостиво согласилась. На столике царила изысканность,
бутылочка Henessy,
конфеты, лимон. Не став кота тянуть за хвост, Павел произнес тост, за
обаятельнейшую, красивейшую, талантливующую актрису нашего времени, «Приму»
нашего театра, Светлану Зеленковскую.
- За богиню и
красу нашего театра.-
Все дружно поддержали
начинание Павла. – Ну, вы и льстец Павел Аркадьевич, –
шепнула Зеленковская,
- но, мне нравится.-
- Да, что вы,
я говорю искренне, это истинная, правда, Вы же наша гордость, тем более я ваш
поклонник –
- Ну, что ж, тогда будем с вами дружить и
чтоб закрепить нашу дружбу, предлагаю сбежать отсюда. Тем более, я думаю, они
не обидятся за это.-
- Светлана! – громко, работая на
публику, сказал Павел, - может, выйдем на улицу, подышим. Нет, нет друзья, -
остановил он Николая с Ириной, выразившие желание, также выйти подышать ночным
воздухом, - А вы оставайтесь. Здесь тоже, кому-то надо находиться. –
- Куда
пойдем? – спросил Павел, когда они вышли из номера.
– А ты иди
за мной, и не спрашивай, а самое главное, не смотри по сторонам, - очевидно
заметив, как он поглядывает в сторону номера, проживающей там, Инессы. Поднялись
на этаж выше, Павел понял, что она ведет его к себе, подойдя к своему номеру,
она широким жестом распахнула его,
- Павел
Аркадьевич! Заходите, пожалуйста.-
- Ну, что
вы, вы же хозяйка.-
-
Павлушка, заходи, давай без церемоний, и на, «ты».-
Такое
начало ему, уже начинало нравиться. Она быстро заскочила за ширму и переоделась
в легкий, вечерний халатик. Из холодильника достала бутылочку шампанского -
«вдова Клико», к нему подала, на фарфоровой сервировочной тарелочке, нарезанный,
тонкими пластиками, «Камамбер», и замороженные ягоды клубники.
Восхитительно, денек заканчивается, невольно про себя,
произнес Павел. Разлили шампанское.
- За
лучшую актрису нашего времени, - выдал Павел, первый тост. Сомнения у
окружающих, насчет того, а кто же она, эта актриса, не возникло. Выпили по
второму бокалу, здесь уже и так было ясно, за красивейшую женщину нашего
времени. Бог любит троицу, но он решил сделать перерыв, прежде чем дать им перейти к более близким
отношениям.
Раздался резкий стук в дверях и пьяным голосом второго режиссера,
спросили,
-
Светлана, директор у тебя? –
Павел показал ей знак, чтобы она молчала. Павел, только
сейчас вспомнил, что он должен быть у Инессы. Стук прекратился, Инесса ушла.
-
Что она тебя ищет? –
-
А, кто ее знает.-
-
Ответь ей, спроси.-
-
Что спрашивать? На пьянку зовет, мы с ней договорились отметить начало
гастролей здесь.-
-
Так иди к ней.-
- Да, я к ней и не собирался, ты
же сама знаешь ее, как прицепится, не отлепишься. Кто-то ей, очевидно, сказал
про нас.-
- Давай тогда я свет выключу.-
Посидели,
помолчали. Потом она встала и небрежным движением руки скинула с себя халатик,
оставшись в легком пеньюаре. Потом, покружившись в танце, подошла к Павлу и
обняла его. Павел остолбенел, потом, опомнившись, начал
исступленно целовать, взял ее на руки и понес на кровать. Нежно положив, хотел
встать, раздеться. Но, она, схватив его руками, не дала ему встать, а начала
сама его раздевать. У них началось какое-то безумие, быстрей раздеться и
слиться друг с другом. Но, бог то, все видит и говорит,
-не
торопитесь дети мои.-
Раздался громкий стук
и дети божьи, затаили дыхание. Здравый смысл победил. И тот же пьяный голос
сказал,
- Светка,
отдай директора.-
Но Светка молчала, и директора отдавать не собиралась.
Стучали долго, Инесса также без директора уходить не собиралась. Все же прима
победила, Инесса, не слыша шума из номера, ушла. Они снова, с удвоенной силой
набросились друг на друга. Торопясь, чтобы не успелипомешать. Слившись в экстазе, они долго
лежали обнявшись. У Павла в голове не было ни одной мысли, полное опустошение.
Через некоторое время, Светлана встала и принесла два бокала с шампанским.
- За нашу дружбу.-
- А почему не любовь?-
-Любовь, Пашенька, это слишком сложно, да и какая любовь у творческих
работников. Сегодня любила. Завтра разлюбила. Надо жить одним днем Павлик. Да,
и какая любовь у семейных людей. Ты же женат?-
- Да, ты вроде и сама не
холостячка.-
- Ну вот, видишь.
А ты о любви. Приедем в Минск, и любовь кончится, а наша дружба останется, так
давай выпьем за нашу с тобой дружбу.-
Пришлось с ней согласиться. Все же не все женщины дуры, подумал Павел,
есть среди них и с разумными мыслями.
Обняв
его, погладив его по голове, она снова его возбудила. Положив его на спину,
сама устроилась на нем в позе наездницы. Ему это тоже понравилось. Вес у нее
небольшой и он ее подбрасывал как игрушку. Кончив, она прильнула к нему и долго
лежала. Павел даже подумал, что она заснула. Он собрался встать и уйти. Но, она
снова обхватив его, шепнула, не торопись, побудь еще. Он снова прилег к ней,
обнял ее, она вцепившись в него, крепко прижалась и снова, легла на него.
Медленно, не торопясь, чувствуя, что отдается этому самозабвенно, стала
покачиваться на Павле. Но скоро ее движения стали убыстряться и, наконец, она,
закусив губы, чтобы не закричать, рухнула на Павла. Он, находясь в полной
прострации, от содеянного, даже не смог ее обнять. Рано утром, когда только
забрезжил рассвет, он потихоньку встал, поцеловал ее. Она приподнялась, обняла
его, выглядела она изумительно, на ней ни сколько, не отразилась бессонная
ночь.
У него мелькнула
мысль, может еще, на посошок, но усталость брала свое.Он оделся, и крадучись вышел из ее номера.
Прошел по пустынному коридору к себе в номер и обессиленный, но ужасно
довольный приключением, лег на свою кровать.
